Грамм профилактики стоит килограмма лечения

Как устроена промышленная медицина в ОМК

О специфике промышленной медицины «ОМК Команде» рассказал руководитель направления по охране труда и промышленной медицине дирекции по охране труда, промышленной и экологической безопасности ОМК Василий Нисиченко.

Без жесткой вертикали

Официальное определение промышленной медицины звучит так: это комплекс медицинских, санитарно-гигиенических, противоэпидемических и санитарно-просветительских мероприятий, проводимых работодателем в целях охраны здоровья работников. В структуре обычной, или гражданской, медицины много звеньев – от фельдшерско-акушерского пункта до НИИ, ­которые в том числе проводят и лечебную работу. В промышленной медицине все несколько иначе.

– Структурных элементов в нашем направлении немного. На выксунском заводе ОМК сейчас действует клинико-диагностический центр, в состав которого входят 12 здравпунктов, – поясняет ­Василий Нисиченко. – На других заводах компании тоже есть здравпункты – где-то их по два, как в Белгороде или в Чусовом, где-то – по одному, как на благовещенском, альметьевском или челябинском заводах.

Каждый здравпункт имеет собственную лицензию и должен соответствовать всем государственным требованиям, предъявляемым к медицинским организациям, – за этим следят контролирующие органы, а в случае нарушений наказывают – вплоть до приостановления работы. Но жесткой вертикали в структуре системы охраны здоровья и промышленной медицины на предприятиях нет, управление здесь не прямое, а контрольно-консультативное.

– Любой здравпункт, имеющий лицензию, – это самостоятельное медицинское подразделение. Со стороны корпоративного центра осуществляется функция контроля качества и безопасности медицинской деятельности, вопросы методологии, правовые и профессиональные консультации, а также сбор и консолидация статистических данных с формированием общепринятых показателей системы охраны здоровья, – рассказывает Нисиченко.

Аттестация вместо сертификации

Но сколько бы здравпунктов ни было на заводе, одним из определяющих факторов уровня промышленной медицины остаются подготовленные кадры. До 2016 года все медработники раз в пять лет обязаны были проходить сертификационные курсы. Однако если в гражданской медицине существовали разные направления таких курсов – хирургия, неврология, акушерство и другие, то в промышленной на протяжении десятков лет было только одно – «Оказание медицинской помощи для работников промышленных предприятий». Медработники заводов зачастую использовали эти 144-часовые курсы как дополнительный отпуск – ничего нового им там не рассказывали.

В 2016 году на смену сертификации пришла система аккредитации. Теперь медики должны повышать профессиональный уровень, самостоятельно проходя обучение по актуальным темам и участвуя в конференциях и других организованных медицинских мероприятиях, за каждое из которых присуждается определенное количество баллов. Чтобы получить аккредитацию, нужно набрать 250 баллов за пять лет.

– Сейчас необходимо не раз в пятилетку приехать на курсы, а на протяжении всего этого срока формировать собственное портфолио, – объясняет Василий Нисиченко. – Насколько мы в этом эффективны? В системе аккредитации мы продвинулись примерно процентов на 20. В этом плане радует белгородское предприятие: возглавляющая медсанчасть Галина Михайлюкова как следует взялась за работу, и сотрудники заводских белгородских набрали по 50–70 баллов. Есть в Белгороде и те, кто уже эту аккредитацию получил. Работают в этом направлении и на благовещенском заводе ОМК. На других бизнес-единицах ситуация чуть хуже. На некоторых заводах, где имеются собственные здравпункты, аккредитация – это наша сфера ответственности, а на других – забота наших подрядчиков.

Не придумывать велосипед

Василий Нисиченко пришел в ОМК в 2015 году, имея опыт работы в крупных российских и зарубежных компаниях. Как он говорит, отечественная нормативная база в то время не соответствовала, да и сегодня не всегда соответствует всем требованиям и вызовам времени (об актуальных проблемах в этой сфере читайте в материале «Пеленальный столик в трубопрокатном цехе». – Прим. ред.), поэтому при создании системы промышленной медицины в ОМК в основу легли лучшие зарубежные решения. Они же, в свою очередь, стали базой для основополагающих отечественных рекомендаций, например ­ГОСТ Р 59240-2020 «Система менеджмента безопасности труда и охраны здоровья. Требования к организации медицинского обеспечения, профилактике заболеваний и укреплению здоровья работников».

– Мне не нужно было придумывать велосипед – это сделали задолго до меня в Международной организации производителей нефти и газа IOGP (International Association of Oil & Gas Producers). Там создали основополагающие документы – минимальные требования по здравоохранению, лучше которых никто пока не придумал. Когда меня принимали на работу, в моем джоб-оффере в числе задач четко было сказано: построить медицинскую систему на основе IOGP. Поскольку я профессионально вырос на этих стандартах, для меня это было в радость, – рассказывает Василий Нисиченко.

Придя в компанию, руководитель первым делом проанализировал, как ведется документация в здравпунктах. Результат не обрадовал.

– Меня еще в 1970-х учили, что медицинские документы нужно вести аккуратно, потому что их иногда читает прокурор, – шутит Нисиченко. – Если ты не опросишь пациента, не осмотришь его, не задокументируешь наблюдения, ты не сможешь поставить правильный диагноз. А не установив диагноз, не сможешь правильно лечить. В 2015-м в журналах здравпунктов было написано что-то вроде: «Головная боль. Анальгин. Трудоспособен». Все. Никаких схем, которые приняты вообще в медицине, ни экспертизы трудоспособности, ни диагноза, ни схемы лечения, ничего. Пришлось все выстраивать с нуля.

Нашлись вопросы и к материальной базе здрав­пунктов: не было сумок для экстренной помощи, дефибрилляторов, аппаратов ЭКГ, пульсоксиметров. Мало кто из заводчан умел оказывать первую помощь.

– Никто не знал, как действовать, если кто-то из коллег попал в беду. Поэтому начали с издания стандарта оказания экстренной медицинской помощи, в котором все действия расписали по порядку: как действовать, если стали свидетелем происшествия, что делать до подхода помощи, куда звонить и что говорить. Из опыта работы в иностранных компаниях я знаю, что должны быть люди, способные оказать базовую медицинскую помощь. Сейчас и у нас в ОМК это уже есть. Появилось и необходимое оборудование, вплоть до концентраторов кислорода в каждом здравпункте.

Чего ждать завтра

Василий Нисиченко по-прежнему старается увидеть проблемы, которые до определенного момента оказывались скрыты.

– На каждом заводе с четкой периодичностью ведут замеры вредных факторов. А что дальше делают с этой информацией? – задается вопросом эксперт. – Анализировать, как эти факторы влияют на здоровье работников в динамике, сейчас некому. У меня есть идея создать службу цеховых терапевтов. Это специалисты, которые не просто будут вести прием в поликлинике. Они сами будут приходить на производство и один-два раза в неделю принимать людей именно в здравпункте, чтобы люди не ходили в медсанчасть. Цеховые врачи должны видеть рабочие места заводчан, сопоставлять уровень заболеваемости с условиями труда.

Нисиченко считает, что замеры вредных факторов должны производить настоящие специалисты, понимающие, как каждый из них воздействует на конкретного работника.

– Для этого я хочу ввести на предприятиях службу врачей-гигие­нистов. Именно связка «цеховой врач – врач-гигиенист» будет способствовать тому, чтобы здоровье работников не ухудшалось. А если оно вдруг ухудшилось, то на ранних стадиях можно было бы выводить работника из-под влияния вредного фактора, – объясняет руководитель. – Я не устаю повторять: один грамм профилактики стоит килограмма лечения. Лучше заранее определить проблему, даже если сейчас ты чувствуешь себя отлично. Это нужно для того, чтобы профзаболевание не сделало из человека инвалида. Вместо этого на ранней стадии развития заболевания специалиста можно переучить на другую профессию. Уверен, это приведет к уменьшению трудопотерь.

Автор

Вадим Кумейко

Познал эволюцию промышленной медицины в ОМК